Подметать улицы обычной метлой Баба Яга категорически отказалась. Поэтому сидела в карцере, отличавшемся от обыкновенной тюрьмы тем, что вся приносимая пища готовилась только на рыбьем жире, а для посещения туалета требовались письменные разрешения трех инстанций.
читать дальшеТак что к моменту приезда государя старая колдунья находилась в столь удрученном и озлобленном состоянии, что охранник, слегка помявшись, сказал:
— Ты бы, твое величество, не рисковал бы... Ить она, поганка, запросто может... это... откусить чего-нибудь. От организма. Али с маникюрищем своим в глаза кинется.
Царь, не слушая, отодвинул его в сторонку. Открыл засов и вошел. Следом за ним — и шут. В темной камере сперва послышалось громкое сопение, а затем дребезжащий голос издевательски произнес:
— Ой, да надо же ж! Что я вижу! Само высоковеличество государское прискакало! Ох, честь-то какая мне, худородной! Волнение-то какое! Аж поджилки под жилками затряслись!
Государь сел на привинченный к полу стул и огладил бороду. С чего начать, он не знал. И поэтому избрал пассивный дебют. Баба же Яга, наоборот, соскочила со шконки и руки уперла в боки.
— Новый приговор зачитать явился?! А?! Мало издевнулся, еще желаешь?! А?! Не совестно тебе? Стару баушку престарелу послепенсионного возрасту на кичман забросил, и рад! Не стыдно тебе? Больную-разбольную старушоночку нездоровую на нарах заставил чалиться, и доволен! Мотри, мол, люди, как ваш царь спокойствие народное охраняет! Ничего, мол, для вас не жалко! Ни совести, ни стыда!
Она остановилась, чтобы перевести дух, и в образовавшуюся паузу государь вставил четыре негромких, но приятных всякому слова.
— С досрочным освобождением тебя!
Баба Яга, набравшая было дыхания для сокрушительного морально-акустического удара, поперхнулась.
— Без залога, — добавил шут, весело глядя в ее сморщенное столетиями лицо.
— Плюс официальные мои извинения, — присовокупил царь. Который в важных делах никогда особенно не чинился.
— Галоши тебе очень идут. Это комплимент, — сказал шут.
— Да и женщина в целом ты неплохая. Это факт, — сказал царь.
— В детстве сильно боялся. А теперь ценю и искренне уважаю, — сказал шут и нешуточно поклонился. Бабка, опупевая, беззвучно шлепала губами и таращилась то на одного, то на другого.
— А ошибки... С кем оно не бывает? На то он и черт, чтоб попутать. Зла на тебя более не держу. Во дворец, ежели в чем нужда, запросто приходи. Царица тебе приветы тоже передает, — государь говорил, глядя Яге в глаза сперва с добротой, потом с нежностью, а потом с тем особенным выражением настойчивой доверительности, которое рекомендовалось "Наставлением по невербальной вербовке". Книга сия читалась государю вслух не единожды.
Старуха, впрочем, довольно скоро опомнилась. И обстановку уяснила вполне трезво и адекватно.
— Просить пришли! — скрипуче сказала она, — Такую практику знаем. Знаем. Как же! Сперва на нары. А потом — хочешь, баушка, на свободку? Тогда то-то и то-то сделай. Правильно угадала? Ась?
Она расплылась в улыбке, обнажив белые и весьма развитые клыки. Искусственные, правда — в свое время даже очень спокойный Алеша Попович не сдержался и отоварил поганку ее же собственной ступой — но крепкие и острые, как ножи.
— Государственный оборонный заказ! — внушительно произнес царь, — Тебе. От меня. Коли выполнишь — полтора мешка денег в любой валюте и почетное звание на твой выбор.
— И торт. Метр на метр. С глазурью, — остальные бабкины зубы повыпадали от непомерного пристрастия к сладкому, и шут знал, чем ее соблазнять.
— Ой! — сощурилась хитро бабка, — Никак, родную родину придется спасать? Это кто же я тогда буду? Яга д'Арк? Али Сусанин в юбке?
— Редиска ты будешь хренова, — сказал царь, — Ежели не поможешь. А поможешь — памятник поставлю. При жизни.
— "Баба Яга разрывает пасть писающему мальчику". Или "Баба Яга сует льву меч в орало", — предложил шут.
— Что конкретно от меня нужно? — спросила старая, поджав губы. Насмешек над собой она не любила.
Царь достал из-за пазухи свернутый лист бумаги.
— Прочитай, подумай и распишись.
На листе было написано: "Я, Яга Баба, обязуюсь придумать и произвести противочумные мероприятия, имеющие целью недопущение всеобщего летального мора. Срок исполнения — сутки с момента подписи".
— Никак не боле, — сказал царь. И коротко поведал колдунье о чумном облаке, которое уже было видно пограничным дозорам.
Бабка долго жевала губами, думала. Потом хмыкнула.
— Памятник, говоришь? Х-хых!
И откуда-то из тряпичных складок достала ручку. Ту самую, которая когда-то пропала у боярина-грамотея. Царь вспомнил, но промолчал.
— Лады! — бабка размашисто подписалась и отдала лист царю, — Сделаем. Чего уж там... А то поперемрете тут все. Шнобель будет некому прищемить.
И она ловко схватила шутовской нос своими длинными пальцами. Засмеялась. Смех через руку передался шуту, и бубенчики на его колпаке радостно зазвенели.
www.shest.ru